Приключения маленького актера. Повесть-сказка - Страница 8

К оглавлению

8

Неизвестно еще было, что последует за этой минутой молчания.

Но вот Наталка заулыбалась, потянулась к Петрушке и, схватив его за руку, залилась счастливым смехом.

Так и застала их мама Ирина.

Наталка не хотела сначала отпускать Петрушку, но у мамы Ирины в руках скоро появилась другая привлекательная вещь — тарелка с бело-кремовой горячей кашей, от которой шел вкусный пар, — и Петрушку с Сашей отпустили.

Но назавтра они сами пришли в гости к Наталке и скоро стали у нее своими людьми.

А однажды, когда в отсутствие мамы Ирины Петрушка отчаянно плясал в Сашиных руках, за открытым окном послышался громкий смех.

Саша и Петрушка разом обернулись к окну. И кого там только не было!

Там стояли почти все ребята из соседних домов, там вилял хвостом, поднявшись на задние лапы, соседский пес, а позади всех виднелся гордый за друга Крикун.

Это были зрители.


— Еще! — кричали они. — Еще!

— Ну, Петрушка, давай! — шепнула Саша.

Но Петрушку не надо было об этом просить. Он подпрыгнул в Сашиных руках, раскланялся — и заплясал еще веселей, еще быстрей. Зрители смеялись, хлопали в ладоши, а когда танец кончился, одна маленькая девочка сказала:

— А что он еще умеет, ваш Петрушка? Только плясать, да?

И Саша услышала в ее голосе легкое разочарование.

— Приходите сюда завтра, в это же время, — решительно сказала она ребятам. — Будет настоящее представление.

В этот день не узнать было прежнюю молчаливую, тихую Сашу. Энергичная, деловитая, она быстро закончила все хозяйственные дела и, как только Клавдия Григорьевна ушла, принялась репетировать с Петрушкой представление.

Оно было совсем незатейливое. Ведь не было ни декораций, ни других актеров. Но Саша придумала!

И, когда мама Ирина ушла, как всегда, в магазин, а Наталка, уже не плакавшая теперь при этом, весело кинулась навстречу Петрушке и Саше, она вдруг испугалась и отпрянула назад.

На Саше были надеты очки и длинное теткино платье, а в руке она держала толстую книгу.

Но Саша сняла на минутку очки, улыбнулась Наталке, и та сразу успокоилась.

А под окошком уже собирались зрители.

И начался спектакль. Саша была учительницей, Петрушка — учеником. Саша учила его читать, а он никак не мог научиться.

Саша ему показывала большую букву «О», нарисованную на картонке, а Петрушка думал, что это бублик, и хотел его съесть.

Саша учила его писать и давала ему в руку перо, а он тыкался носом в чернильницу!

Зрители хохотали, хлопали в ладоши, Петрушка раскланивался, а в заключение опять сплясал им. Да как! Наверно, и в театре у Розы он так никогда не плясал. Ему, так же как и Саше, ужасно хотелось сыграть как можно лучше для этих ребят, у которых в поселке еще не было настоящего театра. Саша раскраснелась, сняла очки; глаза ее блестели.

— Приходите опять, ребята, — говорила она возбужденно. — Через два дня приходите! Мы покажем вам новое представление.

Но через два дня новое Сашино представление не состоялось. Потому что через два дня…

Глава одиннадцатая

В ПОСЕЛКЕ ПОЯВИЛИСЬ ОЛЕГ И МУСЯ

Первой заметила их Саша. Она стояла у калитки, когда они появились в самом конце улицы: она — высокая, он — немного поменьше, с большим мешком за плечами и каким-то странным, треугольным ящиком в руках

Он немного прихрамывал, а лицо у него было круглое, загорелое и очень оживленное: он, видно, был рад, что добрался наконец до места.

А она была худенькая и чем-то недовольная и несла свой маленький заплечный мешок как будто нехотя. Идя по улице, она не смотрела вперед, как ее спутник, а все оглядывалась по сторонам, как будто оберегая себя и его от каких-то возможных опасностей. А любопытный и остренький ее носик, немного похожий на Петрушкин, так и принюхивался к окружающему

И сразу же, как только Саша увидела этот нос и круглые, любопытные глаза худенькой женщины и веселую физиономию ее коренастого спутника, она почувствовала, что очень рада этим людям, что они ей почему-то очень нравятся и что они сразу же напомнили ей кого-то. Но кого?

Спутники приближались к Саше. Они были одеты довольно пестро и как-то необычно для здешних мест: на мужчине была мягкая зеленая шляпа, коричневый бархатный костюм, и ярко-красный галстук, и ярко-желтые ботинки на толстых зубчатых подошвах.

А на женщине — шляпка с лихо закрученным голубым перышком, и красная жакетка, и синие брюки вместо юбки, и башмаки чуть поменьше, чем у ее спутника, но на таких же толстых подметках.

— Девочка, вы не знаете, где тут новый клуб? — весело и еще издали закричал мужчина в зеленой шляпе.

— Не кричи, Олег! — строго остановила его спутница. — Ну что за манера!

— Ах, Мусенька, какая там манера, когда я так смертельно устал и так жажду отдыха!..

Но на жизнерадостном лице Олега было такое выражение, как будто он не отдыхать собирался после своей «смертельной усталости», а, сняв с плеч свой тяжелый мешок, пуститься в пляс.

8